Последней весточкой, отправленной Роупером на Запад, была адресованная мне открытка весьма загадочного содер..
подлежавших наблюдению, автор обратил исключительное внимание на то, что влекло его к себе с особенной силой, как человека и поэта народного по преимуществу, начиная от природ..
Это может быть только Георг Фогель, Петер Дингельдайн или я, потому как мы трое - самые старослужащие. Ты должен устроить, чтобы тех двоих услал..
Роль символических образов в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет»
Удивительной судьбы человеком был Александр Иванович Куприн. С широкой, доброй, отзывчивой душой. Натура сильная, кипучая. Громадная жажда жизни, стремление все знать, все уметь, все испытать самому. Огромная любовь к России, которую он пронес через всю свою жизнь, делает ему честь и как человеку и как писателю. Многое познал он в жизни и поставил жизненный опыт на службу своему творчеству. Талантливый писатель Александр Иванович Куприн — признанный мастер короткого рассказа, автор замечательных повестей. В них яркая, красочная картина русской жизни конца XIX и начала XX века. “Человек пришел в мир для безмерной свободы творчества и счастья” — эти слова из купринского очерка можно было бы взять эпиграфом ко всему его творчеству. Великий жизнелюб, он верил, что жизнь станет лучше, и мечтал, что придет время, когда все люди будут счастливы. Мечта о счастье, мечта о прекрасной любви — эти темы вечны в творчестве писателей, поэтов, художников, композиторов. Не обошел их и Куприн. С присущим ему высоким художественным вкусом, прекрасным языком, тонким пониманием психологии своих героев писал он о любви. Пожалуй, самой поэтичной повестью Куприна стал “Гранатовый браслет” — о неразделенной великой любви, любви, “которая повторяется только один раз в тысячу лет”. В “Гранатовом браслете” Куприн создает несколько символических образов, на которых строится фундамент повествования и которые несут в себе весь идейный смысл повести. “В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря” — начало произведения можно назвать первым символом. Описание пасмурной, сырой погоды, а потом ее внезапное изменение имеет огромное значение. Если под “молодым месяцем” понимать главную героиню Веру Николаевну Шеину, жену предводителя дворянства, а под погодой всю ее жизнь, то получается серая, но вполне реальная картина. “Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем неожиданно переменилась. Сразу наступили тихие, безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле”. Эта перемена и есть та самая возвышенная и роковая любовь, о которой идет речь в повести. Символичен образ княгини Веры Николаевны. Куприн описывает ее как независимую, царственно спокойную, холодную красавицу: “Вера пошла в мать, красавицу англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками, какую можно видеть на старинных миниатюрах”. Вера Николаевна, благородная, удивительная женщина — воплощение человека, достойного настоящей, “святой” любви. Немалое значение отводит Куприн “тучному, высокому, серебряному старцу” — генералу Аносову. Именно ему предписано заставить Веру Николаевну более серьезно отнестись к любви таинственного Г. С. Ж. Своими размышлениями о любви генерал способствует тому, чтобы его внучка могла посмотреть на свою собственную жизнь с Василием Львовичем с разных сторон. Ему принадлежат пророческие слова: “... может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше неспособны мужчины”. Генерал Аносов символизирует мудрое старшее поколение. Автор доверил ему сделать очень важный вывод, имеющий в повести огромное значение: в природе истинная, святая любовь крайне редка и доступна только немногим и только достойным ее людям. За всю жизнь Аносов не встретил ни одного подобного примера, но он продолжает верить в возвышенную любовь и передает свою уверенность Вере Николаевне. Причиной развязки истории, длившейся более восьми лет, стал подарок Вере Николаевне ко дню ангела. Подарком выступил новый символ той самой любви, в которую верил генерал Аносов и о которой мечтает каждая женщина, — гранатовый браслет. Он ценен Желткову тем, что его носила его “покойная матушка”, кроме того, старинный браслет имеет свою историю: по семейному преданию, он имеет свойство сообщать дар предвидения носящим его женщинам и охраняет от насильственной смерти... И Вера Николаевна в самом деле неожиданно предсказывает: “Я знаю, что этот человек убьет себя”. Куприн сравнивает пять гранатов браслета с “пятью алыми, кровавыми огнями”, а княгиня, засмотревшись на подарок Желткова, с тревогой восклицает: “Точно кровь!”. Любовь, которую символизирует браслет, не подчиняется законам и правилам. Она может идти наперекор всем устоям общества: Желтков — только мелкий бедный чиновник, а Вера Николаевна — княгиня. Но это обстоятельство не смущает его, он по-прежнему любит ее, отдавая себе отчет только в том, что ничто, даже смерть, не заставит утихнуть его прекрасное чувство: “... Ваш до смерти и после смерти покорный слуга”. К сожалению, значение браслета Вера Николаевна поняла слишком поздно. Ее одолевает беспокойство: “И все ее мысли были прикованы к тому неведомому человеку, которого она никогда не видела и вряд ли увидит, к этому смешному “Пе Пе Же”. Княгиня вновь и вновь вспоминает слова генерала Аносова и мучается тяжелейшим для нее вопросом: что это было — любовь или сумасшествие? Последнее письмо Желткова ставит все на свои места. Он любит. Любит безнадежно, страстно и идет в своем чувстве до конца. Он принимает свою любовь как божий дар, как великое счастье: “Я не виноват, Вера Николаевна, что богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам”. И не проклинает судьбу, а уходит из жизни, уходит с великой любовью в сердце, унося с собой и говоря любимой: “Да святится имя Твое!” И остается людям только символ этой красивой любви прекрасного человека — гранатовый браслет.
Источник:http://www.litra.ru/
Тем временем:
... С одной стороны дома, обращенной окнами к подъезду, была передняя, зала, угольная гостиная с окнами на улицу и далее по другую сторону дома столовая, затем коридор, идущий обратно по направлению к главному входу. По этому коридору были хозяйская спальня и девичья. Если к этому прибавить еще комнату налево из передней, выходящую окнами в небольшой сад, то перечислены будут все помещения, за исключением антресолей. Антресоли, куда вела узкая лестница с двумя заворотами, представляли два совершенно симметрических отделения, разделенные перегородкой. В каждом отделении было еще по поперечной перегородке, в качестве небольших спален. Впоследствии я узнал, что в правом отделении, занятом мною, долго проживал дядька француз, тогда как молодой Аполлон Александрович жил в отделении налево, которое занимал и в настоящее время. Француз кончил свою карьеру у Григорьевых, по рассказам Александра Ивановича, тем, что за год до поступления Аполлона в университет напился на Святой до того, что, не различая лестницы, слетел вниз по всем ступенькам. Рассказывая об этом, Александр Иванович прибавлял: "Снисшел еси в преисподняя земли". Для меня следом многолетнего пребывания француза являлось превосходное знание Аполлоном французского языка, с одной стороны, и с другой - бессмысленное повторение пьяным поваром Игнатом французских слов, которых он наслышался, прислуживая гувернеру. - Коман ву порте ву? Вуй, мосье. Пран дю те. {7} Ал. Ив. Григорьев и родной брат его Николай Иванович родились в семье владимирского помещика; но поступя на службу, отказались от небольшого имения в пользу преклонной матери и двух, если не трех, сестер, старых девиц. Николай Иванович служил в каком-то пехотном полку, а Александра Ивановича я застал секретарем в московском магистрате. Жалованье его, конечно, по тогдашнему времени было ничтожное, а размеров его дохода я даже и приблизительно определить не берусь. Дело в том, что жили Григорьевы если не изящно, зато в изобилии, благодаря занимаемой им должности...
